Жанр «прений», то есть спора и состязания тела и души, жизни и смерти или Земли и Неба, уходит корнями в архаические формы культуры, которые многократно прорастали как в «агонах» античной словесности, так и в поэтических и философских ристалищах Средних веков и Возрождения. Хочется думать, что этот род мысли не умер в наши дни — подтверждением чему, надеемся, явится настоящая книга. Прения возникают здесь не столько из желания отстоять чистоту жанра (идет ли речь о поэзии, философии или филологии), сколько из вызова, который бросает живая мысль текущей бесформенности в эпоху ниспровержения всех канонов и диктатуры незавершенности проективного образа мышления. Под натиском смешения жанров, концептуализации искусства и литературы, вторгающихся в область философии, поэтизации философского рассуждения, ищущего, как стать не более чем словом, то есть, под знаком перевода и перехода всего во всё, участники настоящих прений объединились, чтобы попенять на себя, друг на друга и — вместе на других. Мы вступаем в спор — или прения — со временем, со скорбным бесчувствием ближних и с редким даром общения дальних.
